Четвертый протокол - Страница 34

Женщина была немолода, но выглядела неплохо. Волнистые черные волосы падали на плечи и оттеняли сильно накрашенное лицо. Глаза были густо подведены тушью и тенями, на щеки были наложены румяна, на губах – яркая помада. Прежде чем она запахнула халат, Престон успел разглядеть черные чулки и длинный, затянутый на поясе, лиф с красными тесемками.

Взяв ее за локоть, он отвел ее в гостиную и усадил. Она сидела, опустив голову и уставившись на ковер. Они сидели молча, пока Ландер обыскивал квартиру. Он знал, что нарушители иногда прячутся под кроватями и в шкафах. Ландер хорошо поработал. Через десять минут он, запыхавшись, вышел из глубины квартиры.

– Его нет, сэр. Наверное, он вышел через заднюю дверь и через забор перелез на другую улицу.

В этот момент раздался звонок у входной двери.

– Ваши люди? – спросил Ландер у Престона.

Престон покачал головой.

– Один звонок – нет, – ответил он.

Ландер пошел открывать дверь. Престон услышал проклятия и топот ног. Позже выяснилось, что в дверь позвонил мужчина, который, увидев Ландера, пытался убежать. Люди Буркиншоу догнали его на верхней ступеньке лестницы и держали до тех пор, пока Ландер не застегнул на нем наручники. После этого он затих, его отвели к полицейской машине.

Престон сидел с женщиной и слышал как прекратились шум и возня.

– Это не арест, – тихо сказал он. – Но, я думаю, нам следует пройти в контору, не так ли?

Женщина, выглядевшая теперь жалкой, кивнула.

– Можно мне переодеться?

– Неплохая идея, сэр Ричард, – сказал Престон.

Через час арестованного при входе водителя грузовика выпустили из полицейского участка в Пэддингтон Грин. Ему с его нетрадиционными «голубыми» склонностями посоветовали впредь не слишком доверять объявлениям с предложениями о встрече, публикуемым в некоторых журналах известного содержания.

Джон Престон отвез сэра Ричарда за город и пробыл с ним до полуночи, выслушав все, что тот мог ему сообщить, и вернулся в Лондон. Остаток ночи он писал докладную записку. Копии докладной записки лежали перед каждым из членов комитета «Парагон», когда они встретились в 11 часов утра в пятницу. На лицах было замешательство и отвращение.

«Черт возьми, – думал сэр Мартин Фленнери, – секретарь кабинета, сначала Хэйман, затем Трестрейл, потом Даннетт и теперь вот этот. Неужели эти негодяи не могут держать свои ширинки застегнутыми?»

– Совершенно ужасно, – произнес сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел.

– Я не думаю, что мы захотим иметь такого парня в нашем министерстве, – сказал сэр Перри Джонс из министерства обороны.

– Где он сейчас? – спросил сэр Энтони Пламб генерального директора МИ-5, который сидел рядом с Брайеном Харкорт-Смитом.

– В одном из наших загородных домов, – ответил Бернард Хеммингс. – Он уже позвонил в министерство, сказав, что звонит из своего коттеджа в Эденбридже, что поскользнулся и сломал ногу, что на ногу наложили гипс, поэтому две недели его не будет на работе.

– А мы не упустили из виду один момент? – тихо спросил сэр Найджел Ирвин, шеф МИ-6. – При всех его необычных вкусах, действительно ли он тот, кого мы ищем, и через него ли идет утечка информации?

Брайен Харкорт-Смит откашлялся:

– Допрос еще только начался, джентльмены, – сказал он. – Но похоже, что это именно он. Его легко завербовать путем шантажа.

– Время нас сильно поджимает, – добавил сэр Патрик Стрикленд из министерства иностранных дел. – Нам еще предстоит оценить нанесенный ущерб и решить, что и когда мы скажем нашим союзникам.

– Мы могли бы… ускорить допросы, – предложил Харкорт-Смит. – Думаю, можно получить ответ в течение суток.

Наступила напряженная тишина. Всем была неприятна мысль, что одного из их коллег, чтобы он там не сделал, подвергнут «интенсивному» допросу. Сэр Мартин Флэннери почувствовал тошноту. Он испытывал глубокую неприязнь к любой форме насилия.

– Это ведь не обязательно на данном этапе? – спросил он.

Сэр Найджел Ирвин поднял голову, оторвавшись от докладной записки:

– Бернард, этот Престон – офицер, ведущий расследование, – очень толковый человек.

– Совершенно верно, – подтвердил сэр Бернард Хеммингс.

– Я тут подумал, – продолжил Ирвин неуверенно, – он провел достаточно времени с Питерсом сразу после ареста на Бейуотер. Комитету будет полезно заслушать его.

– Он мне доложил все лично сегодня утром, – быстро вставил Харкорт-Смит. – Уверен, что смогу ответить на все вопросы относительно происшедшего.

Шеф «шестерки» рассыпался в извинениях.

– Мой дорогой Брайан, я в этом ни минуты не сомневался, – сказал он. – Просто понимаешь… иногда впечатление от допроса трудно изложить на бумаге. Я не знаю мнения комитета, но нам придется решать, что делать дальше. Думаю, будет полезно выслушать человека, который лично разговаривал с Питерсом.

Все закивали головами. Хеммингс отправил явно раздраженного Харкорта-Смита к телефону вызвать Престона. Пока все ждали, подали кофе. Престон явился через тридцать минут. Члены комитета разглядывали его с некоторым любопытством. Его посадили в центре стола напротив генерального директора МИ-5 и его заместителя. Сэр Энтони Пламб изложил ему дилемму, мучившую комитет.

– Как все было? – спросил сэр Энтони.

Престон на минуту задумался.

– В машине по пути за город он «сломался», – сказал он, – До этого он держал себя в руках, хотя и с большим трудом. Кроме меня, в машине никого не было. Он начал плакать и рассказывать.